- Скажите, а что-нибудь кроме черепа у неё сломано?
- Какие ещё Вам переломы?! Она умирает, говорю Вам. Не мешайтесь тут, езжайте домой, уже почти три часа ночи. Мы проведем операцию, а Вы завтра всё узнаете. Приходите в 15 часов.
Моя тётя Ларина Ольга Львовна, которую я всю жизнь звала "няня", была сбита автомобилем за несколько часов до этого короткого диалога. Не зная, что операция длится уже час, но поняв, что сейчас к ней не пустят, мы забрали нянины вещи, упакованные в огромный чёрный мусорный мешок.
Добравшись домой около четырёх утра и уложив ребёнка, я стала просматривать вещи из мешка. Меховой воротник куртки оказался насквозь пропитан ещё не спёкшейся кровью, норковая шапка, большой плед были окровавлены. Казалось, что кровь вот-вот начнёт стекать на пол. Вся спина, ботинки и брюки измазаны в грязи. Все документы и личные вещи на месте, значит, тот, кто вызвал скорую, позаботился о сохранности вещей. Осознание горькой действительности пришло только сейчас, при виде мешка с его кровавым содержимым и нательным крестом, который няня никогда не снимала.
Я отправилась на кухню, где сидел уставший муж. "Как ты думаешь, стирать сейчас воротник или потом отдать в химчистку?" - спросила я и слёзы хлынули сами собой. Он обнял меня и усадил пить чай, заглядывая в глаза. Немного помолчав, я стала вспоминать события дня и няню.
- Только сегодня Ольга Львовна показала мне новую социальную карту, привязанную к Московской области. Всего пара недель прошла с тех пор, как удалось её получить. Няня успела стать полноценным жителем Подмосковья, прописалась у мамы, радовалась, что сможет теперь не платить за метро. Оставалось прикрепиться к поликлинике. Скажи мне, что теперь с ней будет?
- Не знаю, но в любом случае я с тобой. Ребёнок всё равно раньше вечера не проснётся. Поспим немного, предупредишь учителей с утра и сразу же в больницу поедем узнавать, как прошла операция. До 15 ты ведь ждать не сможешь?
- Я уже не могу, хочу обратно. Давай сейчас поедем?
- Сейчас спать. Я устал, не знаю, как ты.
Муж отправился чистить зубы. Я ходила следом и не умолкала, так как каждая секунда тишины вынуждала прощаться с няней навсегда.
Эти чувства были мне знакомы по далёкому детству. Месяц после смерти отца все свободные минуты я вспоминала о нём. Через какое-то время после похорон я перестала плакать и думать об отце, оставив лишь лёгкое ощущение, что он куда-то уехал и вернётся.
Но теперь под угрозой смерти оказалась Ольга Львовна, которую я всегда любила сильнее, чем отца. Прощальные воспоминания смешались с тревогой за исход операции и сдавили горло. Чья-то минутная прихоть, секундная глупость вмешалась в её жизнь, в мою жизнь и начала рушить всё.
И почему она? Не мог попасться кто-то другой, не такой добрый, отзывчивый, не посвятивший жизнь работе и близким - сначала матери, а потом племяннице и внучке? Такой любящий человек как Ольга Львовна, которому редко перепадало счастье в жизни, должен умереть от тяжелой травмы, провалявшись на холодной дороге вдали от любимых ею родных людей?
Какой я знала Ольгу Львовну?
Молодой девушкой она окончила Физический факультет Мордовского государственного университета в городе Саранск. По окончанию сразу же устроилась на работу на завод Электровыпрямитель. Всю трудовую жизнь няня оставалась инженером-технологом, обеспечивая производство сложных полупроводниковых деталей. Когда ей поступило предложение переехать в более крупный город и устроиться на большую зарплату на другом предприятии, Ольга Львовна предпочла остаться с больной матерью, пережившей войну и страдавшей от тяжелых заболеваний, десятилетиями заботилась о матери, так и не выйдя замуж. На удивление, сама Ольга Львовна всегда была крепка здоровьем, активна, подвижна и жизнерадостна, следила за своей фигурой и внешним видом, выглядела лет на пятнадцать моложе своего возраста.
После того, как папу похоронили, ещё три года приходилось слышать ежедневный многочасовой вой бабушки, не смирившейся с утратой любимого сына в расцвете его лет. В эти часы казалось, что лично я не мучаюсь вовсе. Как ни странно, острое горе бабушки помогло быстрее привыкнуть к произошедшему.
Спустя эти три года, бабушка заболела ещё чем-то убийственным. Врачам местной поликлиники было безразлично, что с ней и как лечить. Ольге Львовне пришлось взять отпуск за свой счёт, чтобы сидеть с умирающей матерью. Порой не смыкая глаз сутками, плача иногда тихонько в уголке, няня переворачивала, купала, поила и кормила, пыталась пробудить сознание своей матери, но всё было тщетно. К тому же это были тяжёлые годы нищеты и обеспечить достойную медицинскую помощь не получилось. В результате бабушку похоронили в одной могиле с папой.
Ольгу Львовну всегда любили и подчинённые, и институтские подруги, продолжавшие общение с ней десятилетиями, и конечно, все члены семьи, включая меня и маму.
Когда я забеременела, то попросила Ольгу Львовну уйти с работы на пенсию, чтобы помогать с будущим ребёнком. Няня колебалась. Она высоко ценила своё призвание, волновалась за свой участок в цехе, но и любила меня всей душой. Всё-таки семья опять оказалась важнее. Ольга Львовна вышла на пенсию "по собственному желанию".
Беременность протекала с осложнениями и целых два месяца, которые пришлось провести на сохранении, няня носила мешки с домашней едой в больницу на противоположном конце города. Больничную еду я не переваривала. Ребёнок родился не только здоровым, но и очень упитанным. Ольга Львовна стала настоящей няней и помогала во всём, что только можно представить. Так продолжалось все одиннадцать лет до ужасного звонка, с которого началась эта история.
Теперь, дожидаясь начала нового дня, я не могла уснуть. Было что вспомнить. Вот уже несколько лет как я в душе радовалась тому семейному благополучию и счастью, которое поселилось у нас. Конечно, были и проблемы, как и у всех приезжих в Москве, но счастье измеряется в других категориях. Иногда вспоминая отца, я молила Бога об одном - чтобы все мои близкие оставались здоровы как можно дольше.
По утру мы отправились в больницу. На второй этаж нас не пустили, объяснив, что двери реанимации открываются только в три часа дня. Дозвонившись до дежурного врача, удалось кое-что узнать.
"Ну, как успешно?! Пока жива, без сознания, находится в крайне тяжёлом состоянии и может умереть в любую минуту. Сейчас обход, а в три часа дня приходите, поговорите с заведующей, она Вам всё расскажет", - ответил голос в трубке.
И это была первая радостная весть. Состояние не стало хуже. А в три часа нам предстояло попасть туда, куда раньше никого не пускали, туда, где врачи всеми силами держат ниточки, на которых висят жизни людей.
______________
Продолжение следует. Предоставлено автором
