- Прошу всех встать, суд идет. Слушания по делу Дырова Бориса Альбертовича по прозвищу «Мойдодыр» объявляются открытыми. Прошу садиться.
- Потерпевший представьтесь.
- Сажин Семен Семенович.
- Кем вы работаете?
- Специалист по ремонту и обслуживанию третей дымовой трубы Карамышевской Гидроэлектростанции.
- Трубочист значит?
- Так точно, ваша честь.
- Второго июня сего года вы, находясь в шоковом состоянии, мчались, как чумной, по Садовой по Сенной. Убегали, как от палки, вы от бешенной «Мочалки». Попрошу секретаря занести в протокол, что «Мочалка» - это кличка собаки, которая действительно страдала бешенством. Пса нейтрализовал старший сержант Крокодилов с двумя внештатными сотрудниками милиции Тотошиным и Кокошиным, которые на тот момент несли свою дежурную вахту. Потерпевший, что предшествовало этим событиям?
- Того же дня, утром, ваша честь, я пришел с ночной смены и сразу увидел, что квартиру ограбили….
- Как вы это определили?
- Так не само же одеяло убежало, улетела простыня и подушка, как лягушка, ускакала от меня. Что такое, что случилось? Отчего же всё кругом перевёрнуто вверх дном? Сапоги за пирогами, пироги за утюгами, кочерга за кушаком – всё валялось кувырком. Ясен пень ограбили.
- Вы позвонили в милицию?
- Нет, ваша честь.
- Почему?
- Потому что вдруг. Из маминой из спальни кривоногий и хромой выползает этот Боря, невменяемо бухой.
- Протестую, ваша честь…
- Товарищ адвокат, с чем вы не согласны?
- Мой подзащитный Борис Альбертович мучительно страдает от редчайшего психического заболевания рипофобии – навязчивого и патологического стремления к чистоте. Ознакомьтесь, пожалуйста, вот справочка с результатами медицинской экспертизы. Однако случай гражданина Дырова вдвойне безрадостный, потому что в добавок к рипофобии он является еще и гермофобом, то есть панически боится микробов. Будьте добры, ещё справочка. Спиртосодержащие растворы ни в коем случае не воспринимаются моим подзащитным как алкогольные напитки, вызывающие измененное состояние сознания. Гражданин Дыров принимает их исключительно как средства дезинфекции, которыми обеззараживает себя изнутри.
- Понятно, примем к сведенью стерильно чистый внутренний мир вашего подзащитного. Напомните, пожалуйста, гражданин Дыров, кажется, уже был ранее судим? За что привлекался?
- По 167, ваша честь. Работал оператором в химчистке «Крошка Енот», где допускал незначительный брак в работе…
- Незначительный брак в работе!? Да это же стопроцентная порча имущества. От вещей одни дыры оставались…
- Мы будем требовать апелляции по этому делу с учетом установленных недавно экспертизой фактов о его состоянии здоровья…
- Ваше право. Прозвище «Мойдодыр» он, надо полагать, во время своей первой судимости и получил?
- Очевидно.
- Хорошо, продолжим. Потерпевший, что вы подумали, когда «Мойдодыр» вышел из маминой из спальни?
- Я подумал худшее.
- И что вы сделали?
- Я растерялся.
- И почему?
- Потому что подсудимый с дичайшим ором начал вопить: «Креозот, я чую, суки, креозот!».
- Простите, кре-о… что?
- Можно, ваша честь?
- Извольте, товарищ адвокат.
- Креозот – это маслянистая жидкость с едким запахом, которой товарищ Сажин провонял насквозь. В третей дымовой трубе Карамышевской Гидроэлектростанции креозота много. Пострадавший собственно его и чистит.
- И что?
- А… ну, это… мой подзащитный гражданин Дыров с креозота дуреет. Приступ у него случился.
- От креозота?
- Ну да.
- Понятно, продолжаем. Что было дальше, пострадавший?
- А дальше этот Мойдодыр меня медным тазом накрыл.
- В смысле переносном?
- В смысле буквальном. При нем реальный медный таз был. Он накрыл меня им по голове. У меня в глазах всё поплыло…
- А потом?
- А потом Мойдодыр начал душить меня полотенцем.
- Ваша честь?
- Что, товарищ адвокат?
- Подсудимый просит занести в протокол, что полотенце было пушистое и душистое.
- И к чему это?
- Ну как же, гуманизм. Способ умерщвления при помощи мягкого полотенца, пушистого и душистого, можно уверенно считать более гуманным.
- Потерпевший, вы заметили, что полотенце, которым вас душили, было душистое?
- Боюсь, что нет, ваша честь, не приметил. В глазах сильно потемнело. Вообще ничего не видел.
- Однако вы сумели освободиться. Как?
- Нападавший сказал, что не в состоянии замарать руки об это дерьмо. Морально не может. И разжал хватку.
- Вам показалось, что нападавший начал осознавать содеянное, начал раскаиваться?
- Никак нет, ваша честь, нападавший запачкал несколько пальцев о мою грязную шею. В саже была. С работы же.
- А, ну, ладно, продолжайте.
- Мне удалось вырваться. Спасаясь бегством, я покинул квартиру. На улице, бешенная псина Мойдодыра сорвалась с привязи и погналась за мной до самой Сенной, где её и пристрелил милиционер Крокодилов. На этом как бы и всё.
За кражу со взломом, надругательство над старушкой и попытку убийства Дыров Борис Альбертович был приговорен к пятнадцати годам строго режима. В колонии Мойдодыра встретили с душевным уважением. Не было в этих застенках ещё такого арестанта, у которого при виде «мусора» возникало бы столь чистосердечное желание устранить его, навсегда избавиться, ликвидировать, растворить в кислоте, оставить в нём дыру.
В тот же вечер на входной двери в душевые кабины появилась интригующая надпись:
Да здравствует мыло душистое,
И полотенце пушистое,
И зубной порошок,
И густой гребешок!
Юный урка, обнажив в банный день свои телеса для помыва, на мгновение задержался у входной двери. Дочитав до конца авторские строфы, он задумчиво и протяжно повторил: и густой гребешок.
Коннотации казались подозрительно скользкими.
- Пожалуй стоит сегодня мыло в коридорчике забыть. Нечаянно. А то всяко бывает. Сегодня Чуковский, а завтра Чайковский.
Community Info