То, что в квартире никто не жил, как минимум, неделю, Костя-домушник (которого за лысину друзья окрестили Черепом) понял сразу. На зеркале и тумбочке для обуви скопилась пыль, а острые листья стоявшего тут же растения в глиняном горшке увяли и пожелтели. Сначала Череп даже обрадовался – и радовался до тех пор, пока по очереди не заглянул в гостиную и в спальню.
Обе комнаты пустовали.
Не нужно было верить на слово пацанам из соседнего подъезда – оба наркоши в один голос утверждали, что сначала укатила «на юга» тётка, а мужик уехал дня через три после неё. При чём ни один не видел, как и когда он выехал, но – благодаря старым сплетницам из этого и других подъездов, были уверены, что его отправили в срочную командировку.
Но люди, которые уезжают в отпуск и в срочную командировку, не увозят с собой все мало-мальски ценные вещи. А в этой квартире, как успел убедиться Череп, шаром покати. Телевизор и холодильник, правда, оставались на своих местах, но лет им было больше, чем бате Черепа. Микроволновки не было и нет. Книг тоже. В шкафчиках пусто. Твою мать, даже ковра – и то нет!..
Он проверил, уже зная, что ничего не найдёт, все потайные места: унитазный бачок, раковину, пространство за телевизором и холодильником, вентиляцию, пол, кровать… Ничего, кроме пыли и паутины. Как они тут жили?..
А ведь квартира своя, не съёмная. Наверное, из тех идиотов, которые берут ипотеку, а потом годами сидят на картошке и макаронах, мрачно подумал Череп. Или – ещё хуже – компьютерщики… Тем вообще ничего в жизни не надо.
Настроение упало ниже плинтуса. Лишний раз подверг себя бесполезному риску – только перчатки замурзал…
Пора было уходить.
Однако в прихожей Череп неожиданно задержался. На зеркале, кроме календариков и прочей мутотени, он увидел белый конверт с надписью: «Оля».
Конечно, вряд ли он найдёт там деньги… Тем не менее, Череп выдернул конверт из-под полоски скотча и вскрыл его. Безразлично, по старой – школьной ещё привычке еле двигая губами, - пробежал глазами первые несколько строчек. Потом медленно, не глядя, сел на тумбочку и стал читать очень и очень внимательно…
Письмо гласило:
«Оля,
Когда ты вернёшься из Турции, я буду за тысячи километров отсюда. Вещи свои я забрал, квартиру оставляю тебе. Владей… Считай, что таким образом мы заочно развелись и поделили совместное имущество. Можешь выписать меня и не беспокоиться, что когда-нибудь приеду назад и потребую свою долю.
Единственное, что я хочу напоследок сделать – это рассказать тебе, что случилось, в подробностях. Ты ведь наверняка захочешь это узнать – не трудись обзванивать наших знакомых. Просто читай дальше.
Итак, в пятницу вечером я набрал Ковалёва - спросить, не хочет ли он выбраться в эти выходные на рыбалку. Ты помнишь, кем работает Ковалёв, дорогая? Он патологоанатом и по совместительству судмедэксперт в районном отделении. Да, это от него, по твоему выражению, «вечно воняло». Когда он заглядывал в гости, ты морщила нос и уходила, а потом закатывала мне скандалы… Помнишь?
Так вот, я вызвонил Ковалёва. Было довольно поздно, но он ещё сидел на работе, занимался вскрытием очередного трупа. Поначалу я не обратил внимания на то, что его голос звучал странно. Он отвечал невпопад, делал паузы… На рыбалку ехать отказался, но, когда я уже хотел попрощаться и отключиться, Ковалёв вдруг сказал:
- Слушай, Пашка, мы ведь с тобой чуть ли не с детсада дружим, да?
Его неожиданный вопрос меня удивил, но мало ли, какие у человека причины спрашивать… В общем, я ответил, что да, конечно. Мы же были соседями по лестничной клетке и дружили семьями.
- Ага, - сказал он. – Тогда так… Ты мне, конечно, не поверишь, если я скажу тебе кое-что важное. Я бы тебе показал, но слишком опасно… Приедешь - заразишься. Я уже, наверное, заражён…
Я не мог понять, о чём он говорит, и поэтому молчал. Пусть выговорится – слушать я умею.
- Я сейчас сниму это на телефон и сброшу тебе на почту, - решил, между тем, Ковалёв. – Ты у нас фотограф, оригинал от подделки с первого взгляда отличишь. Окэй? Скину тебе на почту – и всё. А дальше делай выводы сам.
Что я мог сказать? Только: «Окэй» в ответ. И Ковалёв тут же повесил трубку.
Я ждал, и минут через десять на почту действительно пришли снимки. С первого взгляда я даже не понял, что на них изображено. Больше всего напоминало труп, оплетённый изнутри и снаружи тонкими корешками. Пострадало всё: кожа, кости, внутренние органы – даже мозг, и тот как будто превратился в изъеденное червем яблоко.
Я прямо вижу, как ты сейчас морщишься и говоришь: «Фу-у!» …Ты всегда была пафосной дурой, Оля. Читай дальше.
Сопроводительного письма не было, только фотографии, и я перезвонил Ковалёву.
- Это не фотошоп, - сказал я в трубку. – Оригинал. Считай, что я тебе уже поверил. Только скажи мне, что это?.. Причина смерти?
- А ты сам не понял? – спросил Ковалёв. Он всегда так удивляется, когда видит, что кто-то знает меньше него… - Это грибница, Паш. Самая настоящая грибница.
- В смысле? Грибок, что ли?
- По-твоему, это похоже на микоз?
Я открыл Гугл и набрал в поисковой строке: «Микоз». Фотографии, конечно, были тошнотворными - но да, ничего общего с теми, которые прислал Ковалёв, я не увидел.
А он продолжал говорить, быстро и взволнованно:
- Это новый виток биологической войны, Пашка. Не знаю, кто её развязал, и что это за вид грибов, но… Вкратце: то, что ты видишь, передаётся спорами - и через прикосновения, и воздушно-капельным путём. Я пока не понял, как они это сделали… Интересно, линия прослушивается?.. Я бы на твоём месте уехал из города, как можно быстрее, - куда-нибудь в глушь, в село, к друзьям или родственникам. Или вообще из страны… Чёрт знает, как быстро грибница врастает в организм. В любом случае, будет новая эпидемия, и вакцину для неё пока не изобрели.
Не знаю, поверишь ты или нет, когда будешь читать это письмо… Что касается меня, я поверил Ковалёву сразу и безоговорочно. Он не из тех людей, кто болтает языком впустую.
Я спросил: - А ты?
- Я? Я целый час находился в одной комнате с трупом. Ну, в маске и в перчатках, окэй. Но, как ты думаешь, какова вероятность, что я ещё здоров?.. Не хочу распространять заразу, Пашка. Я остаюсь. Буду изучать это – пока могу.
Как бы ты ни кривила нос от запаха формалина, Ковалёв всегда был героем, и лишний раз это доказал. Не знаю, как бы я поступил на его месте. Это сложный выбор. Но я его хотя бы понимал.
Что сказать на прощанье лучшему другу, который только что спас тебе жизнь? В фильмах и книгах говорят: «Спасибо, ты настоящий друг. Я буду помнить тебя всегда»… Всё это, мало того, что звучит как враньё, так ещё и раздражает. В жизни ты вряд ли услышишь такое – или скажешь.
Я сказал: - Ковалёв, слушай…
- Собирай вещи, идиот! – ответил он и отключился.
Так мы попрощались.
Хочешь узнать, что было дальше, дорогая? Я не просто собрал вещи и умотал из страны. Я позвонил тебе, чтобы предупредить, начать где-то новую жизнь – вместе.
Шли гудки, твой телефон долго не отвечал. Потом ты, видимо, нажала «Сбросить», но попала на «Принять». И я услышал голоса: твой и турка, который в этот момент тебя имел.
Вот тогда я собрал вещи, выбросил симку и сейчас, перетащив барахло в машину, пишу тебе письмо – чтобы ты тоже знала, что случилось… У тебя будут шансы выжить. Пятьдесят на пятьдесят.
Я не умею мстить, Оля. Если в мире есть справедливость, пусть она решает твою судьбу, а не я.
Надеюсь, ты спасёшься.
Павел».
Череп ощутил, что весь взмок. Он снял чёрную вязаную шапку и провёл рукой по блестящей, как бильярдный шар, лысине. Повертел письмо в руках в поисках даты. Когда бывший хозяин квартиры свалил отсюда? Вчера? Позавчера? Пацаны не помнили – их головы вечно плавали в тумане из глюков и бреда.
Череп достал телефон и посмотрел на дату: 20.12.2012. На завтра все шарлатаны Земли обещали конец Света.
Похоже, Череп оказался в числе немногих людей, кто знал, с чего начнётся… а вернее, уже начался Апокалипсис. Он поднялся с тумбочки и вышел в подъезд, громко хлопнув за собой дверью. Собственная безопасность заботила вора на куда более высоком уровне, чем какие-то соседки, которые при виде домушника вызовут полицию. Череп хотел уехать – хотя бы попытаться сбежать.
Спускаясь по лестнице, он обнаружил, что до сих пор сжимает в руке письмо неизвестного Павла. И, сплюнув себе под ноги, разорвал его в клочья.
- Сдохни, шалава! – прокомментировал Череп свои действия.
По его мнению, среди людей, которые переживут волну страшной эпидемии, блядям места не было. И, хоть момент для этого был совсем не подходящий, в глубине души Череп гордился своим решением, считая его карающей дланью судьбы.
Community Info