Не всегда нужно делать что-то сильно креативное, чтобы оставить неизгладимый след в человеческой культуре. Иногда для этого достаточно просто утонуть...
Дело было в конце 19-го века, когда из Сены вытащили тело утопленницы - молодой девушки. В Париже тогда царили такие времена, что больше половины всех тел в морге принадлежали утопленникам, и их выставляли на всеобщее обозрение для опознания и идентификации. Даже специальную витрину предусмотрели. Романтика!
С данной конкретной девушкой, правда, приключился казус: она чем-то приглянулась патологоанатому - большому ценителю красоты и просто хорошему человеку. Вот с этого-то всё и завертелось...
Пока тело девушки не было опознано, патологоанатом решил чем-то занять свои руки, неотрывно глядя на чудесную красоту...хм... усопшей. И занял он эти руки известно чем: сделал гипсовый слепок с её лица! Увековечил свою Мону Лизу и стал с этим слепком жить в горе и радости, болезни и здравии, после чего решил продать. Видимо, из Сены выловили кого-то поактуальней.
Дальше в дело вступили местные коммерсанты, понаделавшие копий с этого слепка и устроившие распродажу на радость ценителей высокого искусства. В высокой богеме обладание копией такого слепка было чем-то вроде фетиша и признаком отменного вкуса.
Писатели того времени тоже не долго ходили стороной и приобщились к "незнакомке из Сены" своими произведениями. Среди отличившихся Жюль Сюпервьель, Альбер Камю, ну и Владимир Набоков на всякий случай вписался в модный тренд, написав стихотворение "L’Inconnue de la Seine" Приведу его полностью:
Торопя этой жизни развязку,
не любя на земле ничего,
все гляжу я на белую маску
неживого лица твоего.
В без конца замирающих струнах
Слышу голос твоей красоты.
В бледных толпах утопленниц юных
Всех бледней и пленительней ты.
Но и это ещё не конец истории. В 1955 году норвежец Лердал сделал спасательный манекен для сердечно-легочной реанимации, ну а лицо для манекена позаимствовал... у маски Незнакомки. С тех самых пор спасатели по всему миру при тренировках целуют образ той далёкой девушки, имя которой уже, вероятно, никто никогда не узнает.
Вот такая история про культуру и парижских патологоанатомов, чьи руки явно не для скуки.
Community Info